Золото Арктики [litres] - Николай Зайцев

Подразумевали полковника Янковского. Старик их не понял, лишь усиленно задымил, глядя вдаль.

– Ладно. – Капитан прикоснулся раскрытой ладонью к головному убору. – Отдыхайте, господа, вы заслужили. Дорога еще долгая. С верой и надеждой осилим.

– Честь имею, – козырнул Суздалев. Казак сделал вид, что отдает честь, но в последний момент поправил шапку. Усмехнулся в усы.

– Гляди-ка, золото Арктики, – произнес с улыбкой граф, когда капитан удалился. – А ведь звучит!

– Да ладно тебе, Ваня! Какое мы золото? Мы-то тут при чем? Вон, капитан, матросы, тот же профессор Ледовский – вот настоящее золото! Поморы в деревне! А мы так, словно лодка на волнах жизни. Туды-сюды.

– Профессор, вон, со шкурой медвежьей все носится. Исследует. Кусочки шерсти отрезает, в пробирки засовывает. Я через иллюминатор в его каюту заглядывал. Как тот Кощей над златом, так он над шкурой этой. Вспомни, как он радовался, будто ребенок, когда ты ее ему подарил! «Невиданный зверь! Фунтов на тысячу весом был зверь! Такой шкуры ни у кого из моих друзей-ученых нет!» Кстати, я так и не понял, зачем ты ее отдал. А как же дед твой? Ты же подарить хотел!

– Дед не мой, а наш, станичный! Я же тебе уже говорил, – усмехнулся казак. – А насчет шкуры…

Билый выдержал короткую паузу:

– Видишь, как выходит, Ваня. В станицу я еще неизвестно, когда попаду. Не забыл, что у нас еще Кавказ впереди? Наказание никто не отменял. А Кавказ, друже, это как дуэль. Или ты, или тебя. И куда я там с этой шкурой? А искать, с кем ее в станицу отправить, времени не будет. Да и необработанная шкура сгниет по дороге. Так-то, брат.

– Дуэль – это хорошо, – оживился Суздалев. – Значит, не скучно будет!

– Боюсь, друже, что чужие правила тебе не понравятся. Их там нет.

– Ну, хоть постреляем от души!

– Тут главное успеть ответить. Не всегда получится быть первым, – усмехнулся казак.

Замолчали разом. Задумались каждый о своем Кавказе. Микола – о привычном ему с рождения. Граф – о том Кавказе, что еще ни разу не видел. Но уже строил какие-то планы.

Очередной порыв холодного ветра ударил в спину. Билый поежился:

– Да, Ваня, ты был прав, когда говорил о солнце и теплом море.

Суздалев посмотрел на друга, явно не понимая.

– Знаешь, о чем подумал? – спросил казак. – Сокурсник у меня был, родом из Персии. Данияр, что в переводе означает «Бог – мой судья». Отец у него из дворян тамошних, шах. К себе Данияр звал, в гости.

– И к чему ты о нем сейчас?

– К тому, Ваня, что в Персии круглый год лето.

– Пошли в каюту, – произнес, похлопывая себя по ногам, граф. – Бублики есть. Страсть как хочу горячего чая с лимоном. Холодно стало, да и смеркается. Утро вечера мудренее. Прибудем в столицу, будет нам и лето, и золото, и Кавказ. Все будет, господин урядник. Завалят подарками. Обвешают крестами!

– Что ж, господин унтер-офицер, – отшутился в ответ казак. – Показывайте дорогу. Следую за вами. Хоть в каюту, хоть на Кавказ.

Примечания

1

Ученье свет, неученье тьма (лат.).

2

Краткость – сестра таланта (лат.).

3

Не лаять (поморск.).

4

Ведро.

5

Во многих кубанских станицах того времени, оладья и блины пекли в основном на праздник или же поминки.

6

Вперед! (польск.)

7

Атакуйте этих русских крыс! (польск.)

8

Безродные плебеи! (польск.)